Я пишу свою историю с тяжелым сердцем и неисчерпаемой тревогой за свою семью, родных и близких мне людей. Со страшным приговором " Рак " я столкнулась не по наслышке. Всегда эта болезнь обходила наш дом стороной. Наверное, у каждого человека есть друзья или знакомые, которые рассказывают истории людей, которые лечились или лечатся от рака или к сожалению, не смогли побороть эту ужасную болезнь. Но я никогда не могла себе представить, что это может коснутся меня, а уж тем более мою семью.

Всё началось в феврале 2016 года. Мой сынок Фармаил, которому исполнилось буквально пару месяцев назад 16 лет. Перед выходом из дома в школу, пожаловался на то, что у него болит голова. У него это было не в первый раз, мы списывали это на то что он много занимается, поскольку учился в выпускном классе и активно готовился к ЕГЭ. В районе 12 часов, мне позвонила классная руководительница Фармаила и сказала, что они вызвали ему скорую помощь. Ему стало хуже и правый глаз стал закатываться назад. С этого и начался наш родительский ад. Мы сутками на пролёт с мужем бегали за врачами в попытках ускорить его процесс обследования, так как неделю нам не могли поставить диагноз.

Начало пути в лечении рака

Когда всё-таки мы добились проведения всех анализов, результаты нас подкосили. Фармаилу поставили диагноз рак головного мозга. Нам дали быстро квоту в Санкт Петербург. Когда мы туда приехали, Фармаилу стало ещё хуже. Он совсем ослаб, всё время лежал в палате и практически уже не вставал. Муж добился встречи с заведующим отделения детской нейрохирургии. Заведующий отделением сказал, что мы приехали очень поздно и где мы до этого были? Так же сказал, что к сожалению, нам помочь может только чудо. Посоветовал вернутся домой и больше не мучить ребёнка. Пока мы бегали по врачам по кабинетам, по приёмным с мольбой о помощи нам, мы упустили то драгоценное время, что у нас было. Спустя чуть больше года после того, как мы похоронили своего сыночка Фармаила, я думала, что больше беда не постучится в наши двери. Но меня ждало разочарование. Беда постучалась вновь в наши двери и уже пришла она за мной.

После третьих родов мне поставили диагноз фиброзная мастопатия. Врач УЗИст мне сказал, что такое есть практически у каждой женщины и боятся здесь совершенно нечего, необходимо только периодическое наблюдение. Я каждый год ходила сдавала все анализы, но в тот год, когда заболел Фармаил мне было не до себя. В начале августа 2017 года, я увидела красное небольшое пятно на левой груди рядом с ореолом соска, оно было плотным и довольно горячим, но никакой боли или дискомфорта я не чувствовала. Я подумало, что скорее всего это какой-то нарыв и сам по себе рассосётся. Но спустя две недели пятно не пропало, а вот к симптомам добавилось выделения из ореола соска, его чувствительность и он стал менять цвет на тёмно-коричневый. Вот тогда я и испугалась.

Муж прибежал с работы, и мы быстрым шагом направились в больницу. Наученные горьким опытом хождения по государственным бесплатным учреждениям, мы обратились в частную клинику. Там нам попался очень грамотный врач УЗИ. После того, как он меня посмотрел, он сказал, что он видит и мастопатию, но также и уплотнение в левой груди. И что, по его мнению, нам нужно как можно быстрее обратится к онкологу по месту жительства. Те чувства, которые мною овладели в тот момент, словами выразить просто невозможно. Меня всю трясло, когда мы вернулись домой у меня, произошёл нервный срыв. Муж от безвыходности вызвал скорую помощь поскольку остановится я не могла. Они сделали мне несколько уколов успокоительного и укол снотворного. После того, как я в прямом смысле этого слова " отключилась " муж позвонил своему коллеге по работе, который возил своего отца в Израиль на лечение. Тот отправил ему контакты врача координатора онкологической службы HospNDoc, который помогал организовать приезд на диагностику и лечение его отца в Израиль.

Лечение в Израиле

Утром я проснулась от того, что муж с кем-то разговаривал по телефону. Этим кем-то, как раз-таки и оказался этот самый врач координатор. Его звали Евгений Кац. После полуторачасового разговора, к которому присоединилась и я в том числе, мне становилось всё больше и больше понятнее, что надежды на квалифицированную помощь от отечественных врачей немного. Одного ребёнка я потеряла, а оставить двоих на милость судьбе я допустить этого не могу. Решится на приезд в Израиль у нас с супругом взяло не так много времени, хотя и был страх. Но мой страх человека больного онкологией и целью выжить во что бы то не стало, превосходили над любыми другими мыслями.

Благодаря содействию со стороны Больницы" Ассута " и сотрудниками онкологического сервиса, уже через неделю мы оказались в Израиле. Нас встретили очень радушно и с теплотой в глазах. Медицинский центр оказался очень большим и современным. Первое, что мне бросилось в глаза, так это улыбчивость и вежливость не только медицинского персонала, но и людей вокруг. По приезду в больницу нас сразу отвели к врачу онкологу. Её звали Доктор Юлия Гринберг. После разговора со мной, она дала направления на проверки. Первым в списке значились проверки крови и онкомаркеры, затем проверка ПЭТ КТ. Доктор сказала, что по её результатам они смогут определить онкология у меня или какой-то другой процесс. Через пару дней мне позвонила сотрудница Больницы и пригласила на консультацию с доктором Гринберг. Два дня в ожидании результатов я не могла спать. Сил уже не было и ноги не несли меня совсем, но проделав такой путь отступать было поздно. Попав на консультацию меня жутко трясло от страха. Но очень уверенный вид доктор Гринберг внушал надежду.

К сожалению все наши опасения подтвердились. У меня обнаружили раковую опухоль в груди. Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Но Доктор Гринберг продолжила свою речь. Она сказала мне, что шансы вылечится у меня хорошие. Но придётся пройти не простой путь. Прежде всего она отправила меня на биопсию. После взятия биопсии прошло ещё 4 дня, как с нами вновь связалась девушка из отделения и пригласила на консультацию к Доктор Гринберг. По итогам консультации мы получили схему лечения. Она включала в себя прохождение 6 курсов химиотерапии и набор препаратов таргетной терапии, которые включали в себя так же гормонотерапию. Купив лекарства со схемой лечения, мы направились к себе домой. Прохождение каждого курса химиотерапии должно было проходить раз в 21 день.

Попав на консультацию к нашему онкологу по месту жительства, мы выслушали ряд при неприятнейших слов в свой адрес, поскольку поехали в Израиль и что нас только развели на деньги, и мы такие дурочки. Муж продолжал беседу с доктором, хотя я уже была глубоко уверена в том, что дальше я с ним продолжать общаться не хочу. Муж дал ему протокол лечения. В свою очередь доктор посмотрел и сказал, что такая схема лечения не практикуется в России и непонятно откуда взятые лекарства он не разрешит капать у себя в отделении. И если мы хотим проходить химиотерапию у нас в городе, то необходимо пройти все проверки заново. А совать ему бумажки не надо. Я давно не видела мужа столь злым, он сдерживал себя из последних рук. Я взяла его и вывела из кабинета. По дороге домой мы ехали молча. Подъехав уже к подъезду дома, муж повернулся ко мне и сказал. " Ну ты всё видела, и ты сама понимаешь, собирай чемодан и лети обратно в Израиль, химию будешь проходить там."

Через 2 дня я вновь вернулась в Тель Авив. В отделении меня уже встретили знакомые лица секретарей и медсестёр. Так я и стала летать раз в 19 дней в Израиль. Это был очень тяжелый период для меня. Химию я приносила более или менее нормально, если так, можно сказать. Хотя к 4-му курсу химиотерапии сил практически не было. Но я держалась, ведь дома меня ждали 3 самых близких человека, и я нужна была им. После окончания химиотерапии Доктор Гринберг меня послала вновь на проверку ПЭТ КТ и анализы крови, для того чтобы оценить результаты химиотерапии. Спустя пару дней нас с мужем пригласила Доктор Гринберг на очередную консультацию. У меня, как всегда наступила паника в ожидании результатов. Подходя к её кабинету, мои ноги сами собой подкашивались. Я боялась, что войду в кабинет и упаду. Открыв дверь, я увидела лицо доктор Гринберг, которое источала позитивную энергетику. Мне почему-то стало намного легче. Первыми её словами стали "У вас всё хорошо, вы чистые, ПЭТ КТ показывает, что накопление контрастного вещества в организме нет". Этот момент я никогда не забуду. Слёзы радости наворачивались на глазах мужа и меня. Доктор Гринберг сказала, что путь к излечению ещё не окончен.

Операция в Израиле

Следующим этапом была операция. После таких результатов уже и речи не шло про операцию на родине. Хирурга звали Доктор Моше Паппо. Перед тем, как пойти к нему на консультацию он попросил сделать МРТ груди и принести ему все диски с ПЭТ КТ. Мы послушно выполнили его просьбу. Придя на консультацию полностью подготовленными, мы с мужем уже перед этим начитались в интернете про то что мне светит, были дико обрадованы доктором Паппо, что он сохранит мне грудь, а сделает только секторальную операцию и удалит только то что осталось от опухоли. Как он и обещал, всё выполнил.

Я уснула с грудью, и я проснулась с нею. Только после такого сна я проснулась свободная от болезни. Я лежала в палате и ревела. Вспоминая своего сына Фармаила. Через неделю меня выписали. Наверное я казал полностью сумасшедшей, поскольку обнимала каждого сотрудника в отделении, поскольку в горле стоял ком и не могла произнести ни одного слова. И мы направились домой. Сейчас прилетаю раз в полгода в Израиль на проверки, ведь риск вернутся у заболевания всегда есть, а пройдя этот трудный путь, я не хочу болезни давать ни малейшего шанса на возврат. Я прошла тяжелый период в жизни, но я смогла победить болезнь.

Мы не сдавались вопреки всем обстоятельствам, а поверьте их было много. Я говорю каждый вечер мужу, что пусть мы в кредитах, за то живые. Но видя как растут мои дети, я понимаю, что всё это не напрасно. Так что все те кто столкнулись с этой напастью, крепитесь, не сдавайтесь, как трудно и тяжко это не было. И в те моменты, когда хочется всё бросить и остановится, помните, что жизнь даётся только один раз. На кнопку повтора, нажать не возможно.